Обычный человек воспринимает как зло все, что причиняет ему вред или конфликтует с его этическими и религиозными убеждениями. На этом основании исследователи нередко делают вывод, что зло – это оценочное понятие, и потому его следует исключить из объективного анализа социальных процессов. Однако с началом войны украинцы на опыте убедились, что вопрос зла – не абстрактный, а экзистенциальный: он связан с их правом на жизнь.
Западный обыватель хочет верить, что война России против Украины хоть и преступна, но всё же рационально объяснима. Это даёт надежду на мирное будущее. Понятие «некроимпериализм», отражающее сущность современной России, разрушает эту надежду, поэтому и не может быть популярным. Российский обыватель также хочет жить и потому стремится приспособиться к власти. Но его желание жить вступает в диссонанс с некрофилией этой власти.
Почему для обозначения России и русских солдат украинцы используют образы Дж.Р.Р. Толкиена из «Властелина колец», а не из фильмов или сериалов про зомби или вампиров? Связано ли это с эстетической интуицией, экзистенциальным опытом войны или ценностными ориентировками? На эти вопросы отвечает очередная статья Николая Карпицкого «Мордор» для словаря войны.
Но что означает слово «Россия»? Можно ли это слово употреблять как название страны, подобно тому, как мы употребляем названия других стран – Франция, Польша, Украина?
